Феллад даже замер с открытым ртом, любуясь отточенными предельно выверенными движениями гигантской кошки. При виде сцены охоты юношу охватило двойственное чувство: с одной стороны, он восхищался манерами и охотничьими повадками пардуса, с другой, ему было жалко беззащитных оленей. Вот хищник сгруппировался для решающего броска, похоже, он уже выбрал конкретную жертву. Именно в этот момент молодой человек принял решение. Вместо того, чтобы, как подобает взрослому мужчине, не вмешиваться в ход предстоящей схватки, он поступил как зеленый юнец, встав на защиту слабой стороны. Не задумываясь о последствиях своего поступка, Феллад прыгнул прямо на спину гигантской кошки. Оседлав животное, он правой рукой ухватился за его холку, а ладонью левой весьма чувствительно заехал своему «скакуну» по крупу. При этом он громко от всей души присвистнул, да так, что ошалевший пардус едва не грохнулся на брюхо, а испуганные олени с характерным звуком опорожнили свои кишечники и рванули прочь от демаскированного охотника.

Лишенный законной добычи зверь замер на мгновение, будто находился в раздумье, что делать с неожиданно свалившимся ему на спину наездником. Затем он жалобно, протяжно, вовсе неподобающе для зверя такой солидной комплекции мяукнул, но тут же опомнившись, громко рявкнул, да так, что листья на нижних ветвях близлежащих деревьев затрепетали от этого оглушительного рыка. Наконец он окончательно пришел в чувства и попытался укусить непрошенного седока за ногу. Острые как шипы вьющегося лимона, размером с указательный палец взрослого человека клыки звучно клацнули именно в том месте, где мгновением раньше находилось мускулистое бедро человека.

Не обладай Феллад столь феноменальной реакцией, быть ему без ноги, а, скорее всего, и без своей беспокойной головы. Однако отточенные многолетними изнурительными тренировками рефлексы не подвели юношу и на этот раз. В тот момент, когда ужасные зубы чудовища сомкнулись, ловя вместо вожделенной плоти совершенно неаппетитную пустоту, молодой человек твердо стоял обеими ногами на широкой спине хищника. Не успел пардус выразить свое разочарование очередным громким ревом, наш герой тем временем уже карабкался вверх по ветвям одного из древесных патриархов, корча уморительные рожицы разочарованному зверю.

Устроившись на одной из нижних ветвей, юноша с интересом наблюдал за реакцией хищника, не потерявшего надежду отомстить двуногому нахалу, дерзнувшему сорвать столь удачно начатую охоту. Гигантский кот всеми доступными ему средствами пытался достать человека. Он высоко подпрыгивал, стремясь ухватить Феллада зубами или сбить с ветки своей могучей когтистой лапой. Нужно отметить, что юноша всячески подначивал зверя к подобным действиям. Он то выставлял перед зубастой мордой одну из ног, то протягивал в его сторону руку, то, зацепившись ногами, свешивался с ветки вниз головой. Короче говоря, оба развлекались по полной программе, только с единственной разницей – один был сыт и воспринимал происходящее не иначе, как пустую забаву, другой был голоден зол и видел в кривляющемся на недоступной высоте двуногом сытный завтрак для себя, своей подруги и, вполне вероятно, для парочки пятнистых малышей.

Наконец эта забава прискучила человеку, и он решил ее прервать. Однако дабы у зверя не сложилось ложных представлений по поводу того, что все двуногие существа безобидны и могут стать легкой добычей для всякого лесного авторитета, Фелладу пришлось продемонстрировать хищнику некоторые возможности своего тренированного тела. Юноша дождался момента, когда гигантский кот в очередной раз высоко подпрыгнет, затем, удачно избежав контакта с острыми когтями и смертельно опасными зубами, левой рукой ловко схватил пардуса за кожную складку в районе холки. Приняв на себя дополнительную двухсот пятидесяти килограммовую массу животного, ветвь низко прогнулась, но не сломалась, лишь жалобно скрипнула. Плененный зверь яростно задергался, зарычал, засучил задними лапами, пытаясь нащупать прочную опору, но крепкая рука Феллада надежно держала на весу неподъемную тушу, не оставляя хищнику ни единого шанса на достойную сатисфакцию. Наконец молодому человеку надоело выслушивать душераздирающие вопли, постепенно переходящие в жалобное мяуканье. Кулаком правой руки он крепко саданул кота-переростка промеж ушей и милостиво разжал левую. Грохнувшись оземь, зверь завалился на бок и, закатив глаза, впал в бессознательное состояние.