Его глаза умоляюще уставились на Первую в надежде, что она смирится и оставит его в покое. Но она не смирилась и снова заговорила, твердо и веско:

— О гаддхи! Я слышала, что хастины принадлежат тебе и полностью подчинены твоей воле.

Он не ожидал такого поворота разговора и не мог понять, к чему она клонит. Но, вспомнив о стражах, приосанился и почувствовал себя более уверенно:

— Это истинная правда. Стражи подчинены мне.

— Это истинная ложь! — Первая бросила эти слова гаддхи влицо, как плевок. — Если ты сейчас прикажешь им пропустить нас и проводить до корабля, они откажутся!

— Ты лжешь! — закричал гаддхи, вскочив с трона.

— Нет! Ими заправляет Касрейн-Круговрат. Он создал их, и они принадлежат ему. И слушаются лишь его. — Великанша забивала слова, как клинья, в растущую между Рантом Абсолианом и его кемпером трещину.

— Врешь! — завопил гаддхи с перекошенным от ярости лицом. — Вы все врете! Они мои!

— Ну так испытай их! — подкинула жара в огонь Линден. — Прикажи им пропустить нас! Дай нам разрешение уйти. Ведь ты — гаддхи. Что ты от этого теряешь?

Рант Абсолиан смертельно побледнел и попытался заговорить, но только беззвучно шевелил губами. Он разрывался между желанием проверить, правду ли ему говорят, и инстинктом самосохранения, но его пьяный и перепуганный мозг отказывался участвовать в подобной борьбе.

Гаддхи стал устало спускаться по ступенькам; его ноги дрожали, словно вся Удерживающая Пески давила на него своим весом. Глядя прямо перед собой, он шагнул в сторону Линден, потом остановился и несколько раз глубоко вздохнул. Очевидно, это ему помогло, потому что взгляд его прояснился. Хриплым шепотом, словно боясь потревожить внутреннюю рану, он признался:

— Я никогда не осмелюсь.

Линден нечего было ему ответить. В этих четырех словах он рассказал о всей своей жизни.

Несколько секунд он смотрел ей в глаза, словно поверял все свои страхи, но, поняв, что не получит ответа, отвернулся и, сгорбившись, побрел в тень за троном, с трудом переставляя ноги по каменным кругам.

Первая обернулась к Линден.

— Ну, значит, так, — ее голос звенел, как боевая труба, — сваливаем отсюда ко всем чертям!

Она отцепила от пояса шлем, водрузила его на голову и, продевая руку в крепления щита, зашагала к лестнице.

Раер Крист устремился вслед за ней, что-то протестующе лепеча, но Хоннинскрю остановил его одним легким тычком, и кайтиффин без чувств распростерся на полу.

Стражи остались стоять, как стояли. Ни один из них не поднял копья. Они ожидали приказа.

Линден поспешила за Первой, но не позволила себе бежать — время для бега еще не пришло. Все ее чувствабыли настороже, видение работало в полную силу. Путешественники сбились в тесную группу, готовые отразить любое нападение. Но пока никто на них не нападал. Более того, в сокровищнице не оказалось ни людей, ни хастинов. А проверить, что ждет их впереди, Линден не могла: стены по-прежнему экранировали все ее попытки пробиться.

В полном молчании, нарушаемом только звуком ихшагов, путешественники стали спускаться в ярус Сокровищ. Первая уверенным шагом понеслась по галереям и притормозила лишь в оружейной, столь пленившей ее в прошлый раз.

— Мой слух меня не обманул? — промурлыкала она, снимая с подставки один из мечей и делая им несколько выпадов, чтобы проверить балансировку. — Я и вправду слышала, как гаддхи подарил мне этот клинок?

Ее глаза сверкали ярче, чем лезвие меча, а губы шептали, подбирая ему новое имя.

Усмехнувшись себе под нос, Красавчик подтолкнул Хоннинскрю локтем, и они пошли по рядам, выбирая и себе оружие по руке. Они догнали остальных уже около лестницы. Для себя Красавчик подобрал массивную булаву, усаженную железными шипами, а Хоннинскрю нес на плече здоровенную железную деталь какого-то осадного механизма. Он довольно усмехался и гордо топорщил бороду, обещая хорошую взбучку любому, кто осмелится на него напасть.

При виде этой грозной парочки глаза Бринна посветлели, и даже на измученном лице Кира появилась тень улыбки.

Но когда они спустились на второй этаж, Линден остановила их жестом. Все ее нервы трепетали, как натянутые струны; она была близка к истерике. В кордегардии собрались огромные силы, готовые к встрече строптивых гостей.

— Они внизу. И ждут нас. И он ждет.

Там же находился и Касрейн. Линден ощущала его чудовищный голод.

— Отлично. — Первая подняла свой клинок и невольно залюбовалась им. — Теперь ему уже не жить по-старому. Если он не откажется от своей тирании, очень много чего может произойти. И вряд ли это пойдет на благо и процветание его страны.