— Нет. — Рядом с Великанами Ковенант казался совсем маленьким и хрупким, но в каждой его жилке билось белое пламя дикой магии. Властно глядя на элохимов, он тихо и медленно, с внушительностью атакующей кобры произнес: — Вы можете не принимать в расчет меня — перебьюсь, не впервой, — но харучай — мои друзья, и им вы вреда не причините.

— Твое мнение здесь ничего не значит! — строптиво откликнулась виноградная лоза голосом Чанта.

— Чант. — Из спутанного клубка нитей, связавших Кайла, донесся тихий голос Дафин. — Одумайся. Довольно. У нас другие цели.

В звоне колокольчиков, звучавшем в ушах Линден, послышались повелительные нотки, и Чант, чуть помедлив, снова принял человеческий облик. В ту же секунду Дафин и два других элохима отпустили остальных пленных.

— Солнцемудрая. — Чант пронзил Линден мрачным взглядом. — Эти создания находятся под защитой твоего имени. Им не причинят вреда. Но они перешли всякие границы. В Элемеснедене подобное недопустимо. Каково будет твое решение?

Линден лихорадочно обдумывала ответ, который помог бы сгладить все острые углы в создавшейся ситуации и успокоить Чанта и других элохимов. Присутствие Кайла было ей необходимо. Она оглянулась: даже сквозь его бесстрастную маску четко проступала обида за испытанное унижение; он привык, чтобы к харучаям относились с большей почтительностью. Но, видно, ей придется смириться. Слишком многое поставлено на карту. Сейчас не время ссориться с элохимами — Поиск еще не получил от них необходимых сведений. К тому же неизвестно, какие еще опасности может таить в себе клачан. Скрепя сердце Линден приняла решение:

— Верните их на мэйдан. К источнику. И позвольте им дождаться нас там, не беспокоясь о своей безопасности.

Ковенант вспыхнул, но в следующую секунду, признав ее правоту, угрюмо кивнул. Однако его мнение, как видно, элохимов не интересовало.

Чант тоже кивнул, и земля под ногами харучаев вспучилась, поднялась, как приливная волна, и они, отступая, оказались на некой невидимой границе, где растаяли, как туман.

Но прежде чем они исчезли, Линден успела бросить последний взгляд на Кайла — взгляд, молящий о прощении, если харучай, конечно, сможет ее простить. И Кайл успел крикнуть:

— Мы не доверяем элохимам!

И вот его уже нет здесь, а голос все еще звучит в ее ушах. Мы не доверяем элохимам.

— Стал чуть поумнее обезьяны, и туда же — рассуждать о доверии! — фыркнул Чант. — Эти материи слишком тонки для его грубых извилин. Пусть благодарит Бога за то, что смог уйти безнаказанным, так безобразно нарушив наш покой.

— Ваш покой, — повторила Линден, с трудом удерживаясь в рамках вежливости. — Вы, очевидно, ждете от меня объяснений и извинений. — Прощальный взгляд Кайла пронзил ее до глубины души. — Мы пришли к вам с открытым сердцем. И харучаи пришли с открытым сердцем. Не знаю, простят ли они меня когда-либо за то унижение, которое им незаслуженно пришлось испытать. Но вас они никогда не простят.

Первая подняла руку в предостерегающем жесте, но Линден, бросив на нее мимолетный взгляд, успела прочитать в ее глазах угрюмое одобрение. Мечтатель тоже дружески кивнул ей, как бы поддерживая, а Хоннинскрю подтянулся, и, казалось, воспрянул духом. Даже усталое лицо Ковенанта и то просветлело.

— Вы извинились. — Чант перешел на безукоризненно-почтительный тон с легкостью бывалого дипломата. — А я признаю, что встретил вас неподобающим образом, так как моей целью было спровоцировать вас на активные действия. Вы получите компенсацию за все перенесенные вами неприятности. Обладатель кольца, пожалуйста, следуй за мной.