– Неприятный, – повторил Аканэ следом за Кенетом и издал короткий горловой смешок, сухой и напряженный, скорее напоминающий кашель. – Ну и чутье у тебя.

– Вообще-то я его в первый раз вижу, – неуверенно произнес Кенет, – а вы сами меня учили, что по первому впечатлению… может, я и ошибаюсь…

– Нет, – резко прервал его Аканэ, – ты не ошибаешься. И я не шутил насчет твоего чутья. Конечно, «неприятный» – это редкостное преуменьшение, но спасибо и на том. Большинство на твоем месте сказало бы «обворожительный».

– Мне тоже сначала так показалось, – кивнул Кенет. – Но потом он начал такую ерунду городить…

– Ерунду, значит, – протянул Аканэ с непонятной интонацией. – Знаешь, гляжу я на тебя и просто восхищаюсь.

Кенет искоса взглянул на Аканэ. Но в глазах у учителя не пряталась издевка – только боль.

– Я не шучу, – повторил Аканэ. – О чем он говорил?

– Ну… что помогать людям – это плохо, – старательно припоминал Кенет. – Что помощь развращает… и каждый человек должен все делать для себя сам…

– Действительно, ерунда, – фыркнул Аканэ. – Много я бы смог, к примеру, сделать для себя сам в этой растреклятой больнице. Не окажись тебя, я бы давно…

Он замолчал и зябко повел плечами.

– Только нос не задирай, – недовольно добавил он.

– Не буду, – с легким сердцем пообещал Кенет. – А кто это был такой?

– Великий черный маг Инсанна, – безжизненно и отчетливо произнес Аканэ.

Кенет где стоял, там и сел.

– Испугался я за тебя очень, – таким же безжизненно-отрешенным голосом продолжал говорить Аканэ, словно вместе со страхом его покинула и сила. – Когда увидел его рядом с тобой… все, думаю, был хороший парень Кенет, и нет больше хорошего парня Кенета. А он как раз из-за стола встает, идет ко мне… я едва сообразил притвориться, будто я его испугался, как великого воина. Еще не хватало, чтобы он понял, что я его узнал. И что ему от тебя было нужно?

– Понятия не имею, – помотал головой Кенет. – А обхаживал он меня, как богатого дядюшку, который помрет не сегодня-завтра. В гости звал…

Кенет вынул серебряную пластинку со змеей, обвивающей сокола, и показал Аканэ.

– Что это? – спросил он.

– Пропуск, – нехотя ответил Аканэ. – С этой штукой тебе в его краях всяческий почет и уважение. Чем-то ты ему приглянулся. Знать бы чем.

– Не знаю, – вновь ответил Кенет, и при этом почти не лукавил. Конечно, ему пришло на ум, что причиной странного приглашения был его посох. Инсанна разглядел в незнакомом юнце стремление сделаться магом. Ну так и что? Сопляков, желающих стать волшебниками, больше, чем кошек на помойке. Нет, надо быть здорово самоуверенным, чтобы решить, что твои потуги заниматься магией могут привлечь внимание самого Инсанны. Вероятно, дело все-таки в чем-то другом.

– Выбрось это, – посоветовал, не подымая головы, Аканэ.

– Вот уж нет, – возразил Кенет, и Аканэ резко взметнул голову; глаза его вновь полыхнули сухим черным огнем.

– Я ее лучше закопаю, – пояснил Кенет. – Не ровен час, наткнется кто-нибудь на эту гадость.

Аканэ обмяк, веки его примкнулись.

– Прости, малыш, – одними губами произнес он.

– За что? – обалдел Кенет.

– За то, что мне случалось усомниться в тебе. Ты настоящий воин.

– Но, учитель… у меня же ничего не получается…

– У тебя получается главное, – свирепо отрезал Аканэ. – Ты не принимаешь врага за друга и ничего не делаешь, не подумав: а что из этого выйдет?

– А разве можно по-другому? – удивился Кенет.

– Я Инсанну знаю в лицо, хотя он меня – нет. Как ты думаешь, откуда? – ответил Аканэ вопросом на вопрос.

Кенет не стал догадываться, ни даже пожимать плечами. Он был убежден, что ответ последует из уст самого Аканэ.

– Я уже видел Инсанну, – медленно произнес Аканэ. – При схожих обстоятельствах. У меня был один ученик…

Аканэ стиснул зубы, словно чтобы сдержать рыдание. Внезапно он схватил Кенета за руки, притянул к себе и порывисто обнял.

– Я очень за тебя испугался, – сдавленно повторил он.